«Есть разные оценки»

О том, как реализуются новые законы, какие изменения в законодательстве будут приняты в ближайшее время и разработаны в перспективе, в интервью Агентству новостей «Строительный бизнес» рассказал вице-президент НОСТРОЙ, председатель Экспертного совета и координатор по Сибирскому федеральному округу Антон ГЛУШКОВ.

— Антон Николаевич, НОСТРОЙ — один из ключевых игроков строительного сообщества, который активно участвует в реформе системы саморегулирования в строительстве. Каковы первые итоги этой реформы?

— Бытуют разные мнения об эффективности системы саморегулирования в строительной сфере. В официальных кругах принято говорить, что саморегулирование состоялось. Если говорить как о системе, то, безусловно, это так. Но если говорить о результатах ее работы, то тут есть разные оценки: одни — со стороны саморегулируемых организаций, другие — со стороны членов СРО, третьи — со стороны органов государственной власти. Очевидно, что сложившаяся за 7 лет система — рабочая. Система донесения информации, система контроля и сбора информации с рынка полностью сформированы, вплоть до каждой компании. Я считаю, что на сегодня это самое большое достижение нацобъединения, такого не было никогда. Этот единый информационный канал удобен и представителям власти, и строительным организациям как объективный источник информации.

Что касается деятельности СРО, то я вижу здесь три типа их формирования и, соответственно, три итога деятельности. Ряд СРО формировались строительными компаниями так, как предполагал законодатель, зачастую на основе профессиональных союзов в рамках одного региона. Второй принцип формирования СРО — отраслевой, что тоже вполне логично. Были специальные строительные направления, и вокруг них, имеющих свою уникальную специфику, были сформированы СРО. И была третья категория — юридическая услуга как доступ на рынок и СРО, которые предоставляли эту услугу и формально допускали компании на рынок.

С первыми — все понятно. Они есть, живые, и, как правило, это небольшие саморегулируемые организации, сформированные в рамках одного субъекта. Со вторыми СРО тоже все понятно. В нынешней форме действующего законодательства принцип регионализации поставил их под угрозу существования. На мой взгляд, это самый дискуссионный вопрос на сегодня.

С третьими организациями, безусловно, сложнее всего. Разделить добропорядочных предпринимателей и не совсем добропорядочных весьма сложно. Я вижу один большой минус в этом пласте СРО — в них приоритет развития и все формирование исключительно за исполнительным органом управления, строительные компании в этом не участвуют. В связи с этим членство в организациях подобного рода превращается в пустую формальность: это, как правило, отчисление членских взносов с предоставлением доверенности для принятия тех или иных решений исполнительному органу.

Плавно переходим к изменениям в законодательство. Основной вектор этих изменений был нацелен на то, чтобы возродить интерес участников рынка к институту саморегулирования, потому что, как только интерес участников к нему теряется, это превращается либо в спекуляцию, либо в профанацию. Основным инструментом для этого должен стать принцип регионализации, потому что в рамках региона компании, как правило, знают, кто из них что представляет. Львиная доля реальных строительных организаций и сейчас находится в этих региональных СРО. Вроде бы задумка совершенно правильная — то, что все должны находиться по месту своей регистрации. Малому бизнесу членство в СРО на сегодняшний день не нужно, среднему бизнесу, если он не заключает прямые подрядные договоры, — тоже. Все это очень сильно повлияет на третью группу СРО, из которых уйдут тысячи компаний.

Это доказывает и статистика, которую мы наблюдаем по переходам компаний в СРО своего региона. Например, в Сибирском федеральном округе на сегодняшний день состоит в СРО 6,5 тысяч компаний. Средняя численность каждой СРО — около 200-300 членов — это средние, стабильные, устойчивые СРО. Еще 1200 сибирских компаний состоят в СРО других регионов, именно они и должны вернуться в Сибирь. По состоянию на 20 ноября всего 110 компаний подали заявления во все СРО Сибири на переход из СРО других регионов, при этом только 22 из них переходят со взносами в компенсационный фонд, еще 88 пытаются этот взнос от своих бывших СРО получить.

Могу твердо сказать, что в этот переходный этап львиная доля региональных добропорядочных СРО столкнулась с очень сильным сопротивлением третьего блока. Они не перечисляют средства компфонда, исключают компании задним числом, поскольку в таких СРО, как правило, нехватка средств компенсационного фонда. Эти СРО убеждают своих членов пока не торопиться и не переходить в свой регион, откладывают выплату из компфонда, лишая тем самым строительные организации возможности перевода средств компфонда из одной СРО в другую. Но этот момент будет урегулирован через суды, с участием органов прокуратуры.

Вторая проблема, на мой взгляд, гораздо серьезнее. В связи с тем, что в этих СРО состоят небольшие компании, у которых нет юристов и нет возможности глубоко изучать законодательство о саморегулировании, они подвержены информационному влиянию со стороны своих СРО. Представители СРО им говорят: «Ребята, вы не волнуйтесь. На сегодняшний день вам никуда переходить не нужно. Мы каким-то образом урегулируем этот вопрос либо организуем новую СРО в вашем регионе. Вам также будет комфортно находиться у нас, поэтому не торопитесь, все будет хорошо».

Каков глубокий вред от этих действий? Во-первых, 1 декабря истек срок переходного этапа, когда любая компания должна определиться, остается она в своей СРО либо куда-то переходит. И если она не определилась с переходом до этой даты, то в дальнейшем при переходе, который все равно нужно сделать, она теряет даже теоретическую возможность получения средств компенсационного фонда и перевода их в новую СРО.

Вторая проблема еще более глубокая. В этом третьем блоке были не просто СРО — это юридические фирмы по предоставлению юридических услуг. Компании, как правило, требовалось просто написать заявление и платить вовремя членские взносы. Весь пакет документов, связанных с кадровым и численным составом, готовили эти СРО или их подрядчики на стороне. Поэтому компании из третьего блока не особо торопятся переходить в региональные СРО, потому что понимают, что соответствовать требованиям закона они не смогут. А впереди — формирование Национального реестра специалистов, и эти компании точно не смогут туда ничего представить.

Таким образом, по моей оценке, количество компаний — членов СРО должно серьезно сократиться. Во-первых, законодательно ограничен перечень лиц, которым нужно членство. Во-вторых, пользоваться различного рода суррогатными услугами по предоставлению будет сложно. В-третьих, состояние строительного рынка на сегодня не лучшее. Если раньше членство в СРО было чем-то незаметным и членские взносы были совершенно необременительными, то сейчас, особенно для региональных строительных организаций, любые денежные средства на счету. И каждый думает, как минимизировать затраты, в том числе и на членстве в саморегулируемых организациях. Однозначно количество компаний, подлежащих саморегулированию, в результате изменений в законодательстве уменьшится — примерно на 30%. Да, должны усилиться региональные СРО, но пока это усиление не заметно.

— Более того, мы видим новую тенденцию: после полутора лет перерыва начали создаваться новые СРО…

— Этого следовало ожидать, ведь большие СРО, относящиеся к третьей категории, сейчас заинтересованы в сохранении своей дружной системы. А единственный способ сохраниться — получить статус саморегулируемых организаций внутри регионов, где у них большое количество членов. Эта тенденция налицо — сейчас, особенно в тех субъектах, где по каким-то причинам не были сформированы саморегулируемые организации, идет очень активная борьба за их появление, причем, как правило, это не столько создание новых СРО, сколько смена адреса умирающих. На последнем заседании Совета НОСТРОЙ мы заявления о создании СРО уже рассматривали, одно одобрили, одно отклонили, но наверняка такие заявления будут поступать и в дальнейшем, и некоторое количество новых СРО безусловно, появится.

Что касается второй тенденции, мы уже знаем, что около 20 СРО решили поменять свой юридический адрес. Как правило, это небольшие СРО, частично отраслевые, которые не могут выполнить требования нового закона по численности и по компфондам. Вот они и меняют свои адреса — из Санкт-Петербурга в Нижний Новгород, из Москвы на Сахалин. Но все равно такое изменение адреса должно быть проведено решением общего собрания СРО. В ближайшее время мы совместно с Минстроем, Ростехнадзором и органами прокуратуры должны проверить правомочность и достоверность принятия подобных решений, да и собственно проведение самих общих собраний и кворум на них.

— Еще один момент регионализации: у нас ведь есть регионы, где СРО никогда не было, и до сих пор нет. Куда идти компаниям из этого региона?

— Да, такая проблема существует, это некий юридический казус, которым нужно заниматься. Если в регионе нет СРО, то компании могут состоять в СРО пограничного региона, но сделать это можно будет только с 1 июля 2017 года. Возможно, если региональных компаний много, нужно формировать новую СРО. То есть имеются очевидные пробелы в законодательстве, и непонятно, как им руководствоваться.

Еще один яркий пример. Очень часто функции заказчика, застройщика и генподрядчика объединены, например, при строительстве нефтепроводов между заказчиком и подрядчиком нет договора подряда, потому что это одно лицо, но, тем не менее, они должны быть членами СРО. И как определять лимит их ответственности? У них нет между собой никаких договорных отношений. Лимит договорной ответственности — это ответственность подрядчика перед заказчиком. А когда ты сам перед собой отвечаешь? Ты не можешь сам перед собой не сдержать обязательства. Но по закону формально каким-то образом надо вступать в СРО, потому что есть функции, которые выполняют генподрядные организации. Этот юридический казус также как-то надо разрешать.

— А если компании нужно возвращаться в регион, а там единственная СРО с огромными проблемами и отсутствием компфонда? И что делать?

— Универсального рецепта, конечно, нет. Сейчас каждый координатор в федеральном округе работает со всеми СРО, у нас у каждого координатора сформирован некий реестр. Есть СРО «зеленой зоны», у которых все в порядке, у которых средства компфондов в полной мере сохранены, и они имеют региональный статус. Есть СРО «желтой зоны», у которых средства сохранены не в полном объеме, но их хватает по новым минимальным требованиям для того, чтобы обеспечить средствами компфонды своих членских организаций. И есть СРО «красной зоны»: средства либо полностью потеряны, либо потеряны настолько, что их не хватит на то, чтобы обеспечить требования членов по обязательствам.

В отношении «зеленой зоны» все понятно: это хорошие СРО, они работают, дай бог им здоровья. В отношении «желтой зоны» есть этически сложный момент: говоря, что это нормальные СРО, мы уравниваем их с «зелеными», а это не очень правильно и обидно для тех, кто долгое время сохранял и приумножал свои компфонды. Но бороться с «желтыми» СРО, конечно же, неправильно. СРО, которые находятся в «красной зоне» и пытаются как-то из нее выбраться, доформировать компфонд, пока не справились с этим. У кого-то есть позитивная динамика, но нет таких примеров, чтобы членскими организациями были полностью восполнены средства компфонда, согласно требованиям, которые действуют сейчас.

— Мы же понимаем, что 80% всех потерь компфондов — это отзыв лицензии банка. СРО тут не виноваты.

— У меня позиция очень жесткая: как только началась зачистка банков, мы приняли решение о том, что будем работать только с государственными банками или банками с госучастием. В общем-то, СРО, как правило, были заинтересованы больше в сохранности денежных средств, чем в их приумножении, хотя мы и пытались на законодательном уровне разрешить СРО 50% дохода от размещения средств компенсационного фонда тратить на целевые нужды саморегулируемой организации. Но этот закон не прошел.

Основная проблема спекуляции средствами компенсационных фондов связана с тем, что у строительных организаций нет заинтересованности в контроле сохранности этих средств. Поэтому, когда СРО говорят, что они не виноваты в потерях компфондов, я считаю, что в этом все равно виноват исполнительный орган СРО, который неверно оценил риски размещения средств в определенных банках.

— Давайте вернемся к полуживым региональным СРО и тем компаниям, которые вынуждены в них переходить…

— Полуживая СРО означает, что у нее нехватка средств компенсационного фонда. Создавать новую СРО — значит сбрасываться по новой. Лучше дополнить в каком-то объеме полуживую СРО, вдохнуть в нее жизнь, потому что там реальные членские организации, нежели формировать СРО заново… Почему законодатель сделал такой акцент на региональные СРО? Они меньше подвержены коммерциализации. Они не такие искушенные.

— Давайте теперь поговорим о компенсационных фондах, об их перечислении и формировании новых. Тут ведь тоже очень много вопросов, в том числе юридических.

— Да, конечно. Например, 1 ноября должен был завершиться перевод средств компфондов на спецсчета в уполномоченных банках. На сегодня из 267-ми 217 СРО разместили денежные средства, открыли спецсчета. Что дальше? Здесь есть два момента. Первый: как выяснилось, нет обязанности размещать денежные средства в полном объеме — достаточно просто открыть счет и разместить какие-то деньги. Второй: какие правовые последствия будут, если СРО этого не сделает своевременно?

— Строго по закону — никаких…

— Это вопрос спорный. Если смотреть переходные нормы и положения, то за это не предусмотрены прямые санкции. Но я и коллеги, с которыми мы общаемся, считаем, что здесь должна сформироваться судебная практика. Прямая норма, которая бы наказывала за несвоевременное перечисление или перечисление денежных средств не в полном объеме, не предусмотрена. С другой стороны, это обязательное требование к СРО. Раз не выполняются обязательные требования, значит, нет компфонда, а отсутствие средств компенсационного фонда — это основание для исключения СРО из госреестра. Мы сейчас в рамках Экспертного совета и с юристами НОСТРОЙ обосновываем эту позицию и будем обсуждать ее с Ростехнадзором. Думаю, они нас в этой части поддержат.

Те организации, которые в принципе не перечислили средства, точно находятся за гранью закона, на мой взгляд, поэтому санкции должны быть своевременно. Разговоры о том, что «зачем же нам терять доходы?», ближе к теме про доходность и заинтересованность исполнительных органов саморегулируемых организаций, чем к теме про искреннюю заинтересованность в сохранности денежных средств. Все СРО, которые не сделали это к 1 ноября и не уведомили Ростехнадзор и НОСТРОЙ, являются нарушителями Градостроительного кодекса. Обо всех этих нарушителях будет сообщено в Ростехнадзор.

— На ваш взгляд, сколько СРО в конечном итоге переведут средства компфондов на спецсчета?

— Думаю, около 220-230 СРО, и далеко не все в полном объеме. Остальные не переведут. У тех СРО, которые не планируют продолжать свою деятельность в дальнейшем, нет никакого интереса переводить денежные средства на спецсчет, по закону они должны будут перевести компфонды после закрытия на счет НОСТРОЙ. Но, думаю, в этой ситуации НОСТРОЙ в лучшем случае получит минимальную величину средств, а в худшем — не получит ничего.

— Мы обозначили очень много проблем. Можно ли их каким-то образом решить?

— Правильный вопрос. На сегодня у нас с Минстроем России согласована позиция по поправкам к 372-му Федеральному закону — это те пробелы, которые выявились в результате переходного периода. Первая поправка — сдвинуть необходимость членства в СРО для тех компаний, которые вообще собираются из СРО уходить, с 1 июля на 1 января 2017 года.

Кроме того, все члены Совета и Экспертного совета НОСТРОЙ работали над выявлением правовых коллизий нового закона, затем мы их обобщили, оформили и отправили в правовое управление Министерства строительства. Это около десяти различных правовых моментов, которые требуют изменений на законодательном уровне. Думаю, большая часть этих поправок будет идейно поддержана. Здесь все зависит от того, как оперативно мы сумеем сработать с Государственной Думой, как к этому отнесется новый состав депутатов. Учитывая то, что поправки, на мой взгляд, естественные, уточняющие, каких-то надуманных вещей нет, думаю, они будут приняты.

— То есть региональный принцип остается, отраслевой принцип не возвращается, на что надеются многие СРО?

— Нет, принципиально ничего не меняется, вся система остается как есть. Есть еще один дискуссионный вопрос, по которому мнения профессионального сообщества разошлись: возможен ли переход — в рамках переходного этапа — в одном регионе из одной СРО в другую? Буквальное толкование закона вроде бы нигде не содержит каких-либо ограничений. Мы много раз обращались в Минстрой с тем, чтобы он все-таки разъяснил эту позицию. Минстрой сказал, что их разъяснение нас не очень порадует. Я согласен с позицией Минстроя, что сам переходный этап делался для того, чтобы, организация, которая не находится по месту своей регистрации, имела возможность вернуться в свой регион. И никакой другой логики в этом не было. Если она находится по месту своей регистрации, то какой же это переходный этап? Она здесь выбрала свою СРО. Перейти из одной в другую можно, но не перевести средства компенсационного фонда. Я придерживаюсь такой позиции: переход внутри субъекта неправилен и, кроме того, приводит к недобросовестной конкуренции внутри субъектовых СРО. Это неправильно. Вот если в результате перехода к 1 июля у СРО все равно не получится сохранить статус, тогда нужно этот момент как-то урегулировать, чтобы члены могли перейти в другую СРО в рамках региона.

Есть более сложные ситуации, когда, например, СРО по каким-то основаниям не захочет сформировать фонд договорных обязательств. С одной стороны, компания должна будет находиться в регионе, с другой стороны, она просто не сможет работать и выходить на торги. Новые поправки, думаю, позволят нам эти моменты урегулировать.

— Как в Минстрое воспринимают новые поправки в закон?

— Гораздо мягче, чем раньше. Диалог есть, и он конструктивный. Следующий неясный момент: что делать, если при переходе из одной СРО в другую компания, чтобы ускорить процесс, вносит свои средства в компфонд, а потом за ним приходит взнос из старой СРО. Звучала идея, что тогда первый взнос можно забрать, как ошибочно перечисленный. Однако это не так. Ведь компания получила допуск на рынок именно при перечислении в компфонд новой СРО именно этих денег, как она может их отозвать? Это неправильно и нереально. Думаю, если к какой-то компании придут средства из старой СРО, их логично направить в компфонд на увеличение ответственности компании по договорным обязательствам. И, кроме того, банки не понимают, что такое ошибочный платеж, и не позволят со спецсчета перевести какие-то деньги кроме как на погашение исков по ответственности.

— Плавно переходим к конкурсным процедурам и типовым контрактам…

— На сегодня закон о контрактной системе 44-ФЗ править никто особо не собирается, однако идет работа над типовыми контрактами. В чем большая актуальность типовых контрактов именно для системы саморегулирования? СРО несет ответственность по договорным обязательствам. Мы понимаем, что у подрядной организации, выигравшей подряд в рамках 223-го и 44-го ФЗ, нет возможности вносить изменения в условия контракта. При этом сейчас уровень ответственности всех муниципальных и государственных контрактов смещен в сторону подрядчика. Подрядчик, как источник повышенной опасности, отвечает за все, более того, он несет ответственность за то, что заказчик, например, не вовремя оплатит договор на техприсоединение к инженерным сетям и тем самым сорвет сроки исполнения контракта подрядчиком. Сейчас ситуация объективно такова.

Таким образом, до момента, пока у нас не будет унифицированных типовых контрактов, невозможно объективное существование фонда договорных обязательств, потому что подрядчик и СРО будут нести всю полноту ответственности. Фактически заказчик на этом может зарабатывать, собирать деньги на ровном месте.

Вопрос типовых контрактов — это очень важный момент. Сейчас проекты этих документов разработаны и представлены на сайте НОСТРОЙ в разделе «Общественное обсуждение». В ближайшее время мы соберем все поправки, обсудим на Экспертном совете и затем направим свою редакцию типовых контрактов в Минстрой России для утверждения. После утверждения они станут обязательными для всех государственных и муниципальных заказчиков и компаний, в которых госучастие превышает 50%.

— Каковы планы НОСТРОЙ на будущее в области законотворчества?

— НОСТРОЙ не хочет замыкаться исключительно на документах, связанных с саморегулированием. Нацобъединение строителей объединяет не только СРО, в первую очередь это гигантская консолидация строительных организаций, и поэтому оно должно брать на себя большее количество полномочий, по крайней мере, в области изменения законодательства.

Деятельность Экспертного совета НОСТРОЙ идет по четырем направлениям: законодательство в области саморегулирования, градостроительной деятельности, земельных отношений и конкурсных процедур. Всеми этими четырьмя блоками мы занимаемся.

Один из приоритетов в сегодняшней работе — это закон о долевом строительстве 214-ФЗ. Он очень серьезно меняет условия работы застройщиков жилья и влияет на рынок. При этом большая часть застройщиков не думает о том, как они будут работать с 1 января 2017 года, а ведь без изменения документов привлекать денежные средства граждан станет невозможно.

Второе направление, к которому нас активно подключил Минстрой России, — это работа по сокращению административных барьеров, в первую очередь в части выдачи разрешений на строительство. Было уже три совещания, на одном из них под председательством Дмитрия Козака НОСТРОЙ очень активно представил свою позицию, и то, что мы рассказали, было откровением для большей части участников. Фактически на этом совещании мы, благодаря моему выступлению, «сократили» срок согласительных процедур со 180 до 150 дней. Нам удалось объяснить, где по факту застройщик процедуры проводит не последовательно, а параллельно.

Следующее направление деятельности, которое у нас будет в 2017 году — инвестиционные программы естественных монополий в рамках каждого муниципалитета. На основании этих инвестпрограмм формируется плата за присоединение и доступ к сетям естественных монополий. Сейчас у нас законы по электричеству свои, по теплоснабжению свои, по водоподведению и водоотведению свои, по газификации свои. То есть время получения технических условий, правила получения технических условий, доступность получения технических условий везде разные — это зависит от вида ресурса и региона. В результате объект проектируется и вводится в эксплуатацию быстрее, чем естественная монополия выдает технические условия. Массовая практика: подрядчик все сделал, а монополия за это время конкурсную процедуру еще не провела, проект не сделала. А здесь уже затрагиваются интересы СРО, потому что за неисполнение контракта может последовать обращение к компенсационному фонду СРО. Так что формализация работ с монополиями — это второй блок вопросов, которым нацобъединение будет активно заниматься.

Еще одно очень важное для нас направление — это страхование и финансовые риски. Что бы мы ни говорили, фонд договорных обязательств СРО предполагает исключительную оценку финансового риска. Как бы мы ни следили за своей членской организацией, какие бы системы менеджмента качества ни вводили, если на конкурсной процедуре она дала демпинг на 20%, я не понимаю, что с ней дальше делать, как она будет этот объект достраивать. А это член моей СРО, и он ставит под удар все остальные компании. Исключить на основании того, что он «упал» на конкурсной процедуре, я не могу. Это в чистом виде финансовый риск, и с ним нужно научиться работать.

Поэтому СРО нужно разработать механизмы реального страхования финансового риска. Это очень сложно. В предыдущей модели взнос в компфонд варьировался: со страховкой — 300 тысяч, без страховки — 1 миллион рублей. 100% членских организаций прикладывали страховки. Сейчас компфонд действительно под угрозой. У нас основным истцом к СРО будет не государство, а банк, выдавший банковскую гарантию. А в юридической квалификации банков, думаю, никто не сомневается, поэтому избежать возмездия не получится. Поэтому мы срочно начинаем заниматься вопросами страхования.

Еще один блок, который НОСТРОЙ взял на себя — это вопросы охраны труда. Вроде бы охрана труда не подпадает под ответственность саморегулируемых организаций, но у нас есть иски, когда за гибель сотрудника субподрядной организации отвечали саморегулируемая организация и генподрядчик. При этом вопросами безопасности на строительной площадке никто другой, кроме самого работодателя, не занимается. Трудинспекция появляется или с регулярной проверкой, или ведет расследование несчастного случая, но никакой целенаправленной политики по повышению безопасности на стройке сегодня не ведется. НОСТРОЙ решил заняться этими вопросами, мы должны различными способами (техническими, административными, надзорными) повышать уровень безопасности на стройке. Это тоже задача нацобъединения.

Все эти блоки вопросов не связаны напрямую с саморегулированием, но они связаны со строительством. И если раньше вектор деятельности Национального объединения строителей был в первую очередь направлен на законодательство в области саморегулирования, а во вторую очередь — на все остальное, то сейчас провозглашено обратное: в первую очередь мы должны приносить пользу членским организациям, ориентированным на строительство, работать с надзорными органами, с Главгосэкспертизой, заниматься типовой документацией, реформой ценообразования. НОСТРОЙ должен стать для строителей информационным ресурсом с разъяснениями в области законодательства.

Для членов СРО Национальное объединение строителей должно стать интересным. Не исполнительному органу саморегулируемой организации должно быть интересно заходить на наш сайт, а простой строительной организации, чтобы она здесь находила ответы на беспокоящие ее вопросы.

Источник: Агентство новостей «Строительный бизнес»